Клаус Фивег. Приключения Гегеля в стране чудес — начало философии

Приключения Гегеля в стране чудес — начало философии*

КЛАУС ФИВЕГ

Белый Кролик спросил: «Откуда я должен начать?». — «Начинай с начала, — строго сказал Король»[1]. Этот ответ Короля в «Приключениях Алисы в стране чудес» Льюиса Кэролла похож на ответ короля философии Нового времени, данный в «Большой логике» под заголовком «С чего следует начинать науку?»[2].

Экстраординарную значимость начала произведения также подчеркивал и Теодор Готлиб фон Гиппель[3], друг Канта и высоко ценимый Гегелем поэт: «В этом начале заключено все. Если оно хорошо, то и остальное тем более хорошо. Если оно плохо, то я не ставлю ни во что и все сочинение, третьего не дано» (Hippel 1979, 8). Романы Нового времени типа романов Лоренса Стерна или Гиппеля суть, как известно, авто-биографии, беседы с самим собой, рассказ о жизненных путях, как гласит название главного произведения Гиппеля[4]. Он намеренно начинает со слова «Я», и это — очень показательное начало для романа Нового времени, тем более что затем Гиппель с пылом обращается к офицеру ученой республики (под которым подразумевается Кант): «Подними, наконец, шлагбаум!» (Hippel 1827, 1). Конец болтовне о границах мышления.

Но обратимся теперь к Гегелю и к его магическому фокусу — подобно Льюису Кэроллу, вынуть Белого Кролика из шляпы мудрости.

Как известно, вопрос о начале в гегелевской философии — один из самых спорных: сотня исследователей Гегеля — сотня разных, местами противоположных ответов, вавилонское смешение языков, и здесь, среди них, мой опыт интерпретации, точнее, первые камни в ее фундамент.

«С чего следует начинать науку?»

Этим разделом и «Введением» Гегель продолжает свои йенские размышления[5] и придает им теперь аргументативно завершенную форму. Только здесь полностью раскрывается, что он имел в виду своим парадоксальным высказыванием о третьей философии, которая «не есть ни догматизм, ни скептицизм, ни реализм, ни конструктивизм, но сразу оба» (Hegel 1970a, 227). Он предлагает выход из затруднений с началом.

Если бы оно было определенным, опосредованным, то оно не было бы началом, ведь оно предполагало бы нечто его обосновывающее и оказывалось в бесконечном регрессе относительности. Если бы оно должно было быть неопределенным, безосновным, непосредственным, то мы имели бы дело с догматизмом чистого утверждения. Сначала автор, возвращаясь к йенским аргументам[6], решительным образом нападает на такое произвольное постулирование начала, которое «выпаливая из пистолета, прямо начинает со своего внутреннего откровения, с веры, интеллектуального созерцания» (Hegel 1984, 53[7]), — на Якоби и Шеллинга, заведомо игнорирующих метод логики и тем самым отказывающихся от притязаний на знание. В противоположность им вновь восхваляется заслуга Фихте, «более последовательно проведенного трансцендентального идеализма», его попытка «дать разуму развернуть свои определения из самого себя» (ibid., 31[8]). Во «Введении» трижды подчеркивается факт преодоленной противоположности сознания, начала с чистого знания, чистого понятия, — его не предлагают принять или только заверяют в нем, оно получает подтверждение, доказательство в форме необходимого вывода в «Феноменологии духа».

Также и второе издание «Науки логики» 1831 г. подтверждает то, что йенская «Феноменология духа» дает дедукцию понятия чистой науки, начала философии вообще и — тем самым — начала и логики[9]. И все же можно обойтись и без этой «лестницы» завершенного скептицизма, если непосредственно решиться на чистое мышление.

Таким образом, кажется, что логическое начало может быть взято с двух сторон, опосредованным и непосредственным способом. Почти в самом начале раздела «С чего следует начинать науку?» Гегель делает акцент на «обеих сторонах» логического начала, с которых оно может быть взято. Отсылая к «Энциклопедии философских наук» он подчеркивает, что «нет ничего, ни на небе, ни в природе, ни в духе, ни где бы то ни было, чтó не содержало бы в такой же мере непосредственность, в какой и опосредствование, так что эти два определения оказываются нераздельными и неразделимыми, а указанная противоположность [между ними] — чем-то ничтожным» (Hegel 1970b, 66[10]).

В «Науке логики» Гегель, подобно Одиссею, стремится избежать цугцванга, и в шахматах это, явным образом, — бесперспективное занятие, ведь какой ход, какую альтернативу не выбери, поражение преследует тебя по пятам. Несмотря на то, что один из вариантов дебюта в королевской игре на 64 клетках как будто намеренно назван сицилианской защитой, сицилианская Одиссея, явным образом, не была шахматной партией. Собственно, античному герою удалось избежать западни, улизнуть от караулящих по берегам Мессинского пролива чудовищ Сциллы и Харибды. Гегелевская «Логика» кое в чем подобна безрассудному предприятию Одиссея — познание в «Логике», согласно ее собственному сообщению, не должно достаться ни всепоглощающей пасти Сциллы по имени Непосредственность, ни щупальцам прожорливой Харибды-Опосредствования (Hegel 1970d, 164–165[11]).

Он постарался избежать цугцванга, который подталкивает к реализму или к конструктивизму. Избежать двух равных зол: односторонней голой непосредственности и односторонней опосредствованности, реализма и субъективного идеализма. И в этой концепции тоже, как прежде в Мессинском проливе, тесно и сложно.

В § 12 «Энциклопедии» мы читаем: хотя эти два момента, непосредственность и опосредствование, «выступают как различные, все же ни один из них не может отсутствовать, и они находятся друг с другом в неразрывной связи» (ibid., 56[12]). § 65 «Энциклопедии» аргументирует против или-или непосредственного и опосредствованного знания — согласно Гегелю, оно зависит от логического противоположности непосредственности и опосредствования: «Вся вторая часть логики, учение о сущности, есть исследование существенного, полагающего себя единства непосредственности и опосредствования» (ibid., 156[13]).

Также и тут, в вопросе о начале, нельзя погрешить против очерченных здесь основных принципов метода, против внутренней структуры понятия — относящейся к самой себе отрицательности. Вследствие этого отпадает возможность или-или, начать нельзя ни с голой непосредственности, ни с голого опосредствования. Хотя оба эти момента являются как различные, их нужно понимать как находящиеся в неразрывной связи.

И таким образом автор дает две «вариации», две «перспективы» одного начала, два логических пути как два момента в их соответствующей односторонности, в то же время содержащие снятие самих себя, имеющие отрицательность в них самих и в ней подтверждающие тождество, единство непосредственности и опосредствования.

В вариации А — версии опосредствования — как логическое начало фигурирует результат «Феноменологии духа», тем самым оно опосредовано произведенным в ней доказательством точки зрения чистого знания, понимающего мышления.

Все другие точки старта исключены — мнение, восприятие, вера, представление и т. д. Постольку точка зрения чистого знания есть предпосылка «Логики» в форме легитимации начала с помощью отрицания парадигмы сознания — с помощью «скептической» стороны — как снятие относительности, опосредствования в чистом, понимающем мышлении: тем самым «результат» прямо, непосредственно оборачивается «началом», завершение — начинанием.

Следствием пути опосредствования было снятие опосредствования, чистое понимающее знание как простая непосредственность, без всякого дальнейшего определения. Опосредствование содержит снятие себя самого в чисто непосредственном.

В вариации В — в версии непосредственности как альтернативе опосредования — начало должно быть принято непосредственно, с помощью решения мыслить чисто, мыслить мышление как таковое. Это решение означает «открытие», заключает в себе непосредственное полагание, Есть начинающего мышления, ни в коем случае что-либо иное. До этого решения речь не может идти о таком «пребывании» — Гегель употребляет таинственную формулу «начало есть начало» (Hegel 1984, 62[14]). Тем самым положено, высказано чистое бытие как первое непосредственное.

При этом не предполагается ничего, не используется никакое опосредствование. И все же чистое Есть, чистое бытие, абсолютно-непосредственное точно также выказывает себя и как абсолютно-опосредованное. Посредством необходимого прогресса дедукции начало теряет то, что оно представляет собой в этой первой определенности — быть чем-то неопределенным и абстрактным вообще. Также и чистое бытие есть отрицательное определение, имеет отрицательность в нем самом, таким образом, минимальное определение неопределенного — negatio est determinatio.

Оба пути ведут в Рим, к чистому бытию как определению, которое первым должно выступить в знании, к непосредственному, простому, далее еще не определенному, которое есть лишь начало. В этом пункте Гегель объявляет изложение аргументативно законченным, дальнейшее служит лишь для разъяснения и иллюстрации. Легитимация связывает одностороннюю опосредствованность с также односторонней непосредственностью, «предпосылку» с «беспредпосылочностью» — оба варианта как альтернативы ведут к чистому Есть, чистому бытию. Строго говоря, «Логика» начинается с чистого понимающего мышления и положенного тем самым чистого Есть этого мышления. Вся «Логика», насквозь, содержит чисто понимающее себя мышление и ничего иного; она стартует с этого мышления как бытия. Помогающая приблизиться к этому метафора такова: решившийся сыграть в шахматы, рас-крывающий за-крытость манифестирует это решение сыграть лишь посредством открывающего игру хода, от которого (шахматное) мышление все же неотделимо как предположенное, поскольку этот ход должен быть соразмерен принципу игры, ее правилам.

С бытием, чистым бытием артикулирует себя минимум определения понятия, «первое» бытие, непосредственность, в-себе, определенное как неопределенность, без какого-либо дальнейшего определения, лишь как равенство с собой. Коротко добавим, что если в немецком языке говорится «ohne alle weitere Bestimmung» («без какого-либо дальнейшего определения»), то тем самым подразумевается, что должно быть дано, по меньшей мере, одно определение, исключены лишь «weitere bzw. andere» («дальнейшие или другие»). На этом минимальном автор настаивает с помощью превосходной степени: бытие есть «наиболее скудное, наиболее абстрактное определение» (Hegel 1992, 92[15]), для мысли по содержанию не может быть «ничего меньшего» (ibid.[16]), чем чистое бытие. Оно — наималейшее, что может быть вскрыто в понятии, самая бедная, самая абстрактная, просто начальная «дефиниция» (ibid., 122–123[17]), единственное, исключительное непосредственное — именно мнимый парадокс неопределенности как определенности или определенности неопределенности. Это начало как начало в такой радикальной простоте, простом определении должно быть обозначено с помощью бытия: «бедное в себе… всеобщее непосредственно само есть это непосредственное» (Hegel 1981, 240[18]). Также и сознание в «Феноменологии духа» начиналось с самой непосредственной, самой бедной, самой абстрактной формации, бедность которой была ее единственным богатством и даже исчезновением — лишь сознанием Есть и мнения[19]. Логическое начало может быть описано как первое единство всеобщего, особенного и единичного, в котором эти моменты еще не различены, не подчинены друг другу, но все же уже находятся в игре — равенство как самая абстрактная всеобщность, совершенно абстрактное различие как неопределенное особенное, сингулярность как неопределенная единичность[20]. Этот полюс дефицитности требует соответствующего себе языкового выражения, здесь не может стоять положение, пропозиция, а также суждение, может стоять именно только чистое слово бытие, восклицание, превращение предложения в выкрик, здесь, следовательно, изолированное слово, минимальная языковая пре-форма для понятия.

Таким образом, начало находит выражение в языке как недостаточное в себе самом, лишь дефицитное, простое начинание «положено как отягощенное отрицанием» (Hegel 1981, 240) — как самое скудное, наименьшее определение отрицательности — чистая отрицательность — ничто (небытие).

Такое первое продвижение — как второй шаг, такое движение далее остается еще неопределенным, поскольку бытие положено непосредственно, «ничто выступает в нем наружу лишь непосредственно» (Hegel 1984, 84[21]). Превосходная степень не была способна избавиться от определенности, опосредствования, отношение ему имманентно. Логически второе, «второй случай» (сомнение, отрицание)[22], показывает себя изначально «прилипшим» к первому — чистое бытие положено как «обремененное отрицанием», ничто точно также остается чистым равенством с самим собой. Восклицательная языковая форма могла бы гласить — бытие-ничто, два противоположных, исключающих друг друга слова в одном, вид оксюморона, который есть оксюморон как таковой (остроумно-глупый[23]), примерами чего могут служить выражения «глухой вскрик» (Stummer Schrei), «незримая видимость» (unsichtbar sichtbar).

В версии Гегеля: бытие и ничто суть одно и то же, абсолютно тождественны, минимальное этого единства (тождество), и все же между первым словом или первым случаем «бытие» и вторым словом или вторым случаем «ничто» имеется «совершенно абстрактное различие». Тем самым находит себе артикуляцию минимальная форма различения (праформа нетождества) и противоречия (контрапозиция) — логически первое и логически второе, не более. Каждое имеет отрицание в себе самом и каждое таким образом непосредственно «исчезает» в своей противоположности: первое, абстрактно схваченное, минимальное движение как начальное логическое движение — названное Гегелем абстрактным движением. Таким образом, начало неизбежно содержит единство бытия и ничто в становлении и в его негативе, наличном бытии, в котором бытие и ничто впервые имеют свое пребывание как момент. Это единство Гегель обозначает как «первую истину», которая отныне раз и навсегда лежит в основе всего дальнейшего (Hegel 1984, 72[24])[25] qua рефлексивная отрицательность: бытие и ничто суть праформы иного самого себя, его радикально недоопределенная логическая формация. Относящаяся к себе самой отрицательность показывает себя как фундаментальное устройство, клеточка понятия, как «свободное» понятие в себе.

Это находит себе иллюстрацию в абзацах под заголовком «Дополнение» в обзоре формаций философии, однако, в логической, а не во временно-исторической последовательности: первый случай — в парменидовском бытии, второй — в ничто буддизма, а третий — в глубокомысленном Гераклите, снявшем простые и односторонние абстракции бытия и ничто в более высоком — в становлении — в минимальной, наиабстрактнейшей форме: все есть становление (panta rhei)[26]. К этому автор прибавляет яркие примеры бессмысленного обращения с речью о бытии и ничто как одном и том же: бытие и ничто должны браться в упомянутой радикальной, экстремальной абстрактности, как абстрактные «мыслимые вещи», а не как нечто, еще далее определенное. Использование определенного далее бытия или определенного ничто будет бестолковым и нелепым, оно будет видеть одно и то же в том, есть этот дом или нет, есть у меня сотня талеров или нет.

Этим «первым», минимальным единством противоположностей закладывается фундамент понятия, основание для имманентного движения дальнейших определений движения, для последующих формаций этого единства как конструирующего себя самого пути. Антон Кох пишет: «В продвижении “Науки логики” последовательно расширяется теоретическое понимание ее начала. В собственно начале мы знаем лишь очень поверхностно, что мы делаем, мы понимаем лишь столько, сколько необходимо, чтобы начать (а затем — упорядоченно двигаться вперед)» (Koch 2014, 63).

Таким образом удается избежать недопустимых предпосылок и догматических ухищрений посредством «предпосылающего» и «беспредпосылочного». Все же последующие ступени, в особенности при переходах, должны выказать логическую строгость, дальнейшее неизбежное требование к новой логике понятия.

Показательный пример такого строгого изложения — начало практической философии или философия права.

К наиболее убедительным текстам гегелевской философии вообще принадлежат конгениальные параграфы с 5 по 7, в которых логическое фундирование философской теории свободной воли и действия, практической философии Гегеля, осуществлено тончайшим образом. Кроме того, здесь находится ясная экспозиция существенного для гегелевской философии отношения непосредственности и опосредствованности. Основополагающая определенность понятия свободной воли как принципа и начала науки о праве может быть раскрыта полностью и осмысленным образом лишь с помощью отсылки к инновационной логике Гегеля.

Весь процесс представлен как фундаментальная триада определений понятия воли:

α ) всеобщность (В)

равенство, безразличие, тождество

β ) особенность (О)

отличие, различие, не-тождество

γ ) единичность (Е)

тождество тождества и не-тождества.

Исходный пункт — всеобщее понятие — результирует из конечного пункта субъективного духа: Я как первая форма действительно свободной воли, положенная посредством себя непосредственная единичность, поднятая до всеобщности. Непосредственность Я, проистекающая из тотального отвлечения от всякого определенного содержания, в § 5 находит себе фиксацию в виде категории: свободная воля как самого-себя-мышление, Я как чистое мышление себя самого. Этот первый момент воли как мыслящую Яйность «Философия права» и «Логика» характеризуют почти одними и теми же словами: Я есть «в первую очередь это чистое, относящее себя к себе единство, и это — не непосредственно, но поскольку оно абстрагируется от всякой определенности и содержания и возвращается в свободу безграничного равенства с самим собой. Так оно есть всеобщность» (Hegel 1981, 17). Неопределенность, абстрактное тождество есть исключительная, единственная определенность, та, которая находит себя в определенности тождества. В этом чистом мышлении я волю себя как всеобщее и исключаю при этом любую особенность, принимаю в себя все определения как возможности. Но этот первый момент «сам не есть без определенности, и то, что он в качестве абстрактного должен быть односторонним, и есть его определенность» (Hegel 2009, 33[27])[28]. Понятие воли как еще неопределенной — напоминание о месте из «Логики» о том, что еще лишено всякого дальнейшего определения и все же никоим образом не полностью неопределенно или чисто непосредственно, а обладает минимумом голой определенности. На этом необходимо остановиться поподробнее, ведь тут мы имеем дело с фундаментальным аргументом гегелевской «Логики» и ведущей мыслью практической философии, ни больше ни меньше.

Пункт, вокруг которого вращается и на котором держится философия Гегеля: в каждом случае иное непосредственности и опосредствования, всеобщности и особенности, есть в них самих, — здесь мы имеем зародыш подлежащего снятию противоречия. Лишь на этом пути открываются ворота к поддерживаемому логикой переходу от всеобщности как (мнимо тотальной) неопределенности к особенности. В первую очередь речь здесь идет об «абсолютной возможности абстрагироваться от любого определения, в котором Я себя нахожу или которое положено мною в меня» (Hegel 1970c, 50[29]). Я оказывается в зоне внимания в качестве потенциального «владельца», безусловного и неопределенного полагателя импульса. Этому моменту альфа не достает измерения действенности, он застревает как будто в чисто «теоретическом». Следовательно, свобода остается лишь абсолютной возможностью. В этом первом шаге мышления для воли мнимо парадоксальным образом выявляется ее противоположность — неподвижное, не-волящее, не-деятельное. Эта отрицательная, «теоретическая» сторона свободы остается необходимым, однако недостаточным определением свободы.

В параграфе 6 рассматривается момент бета свободной воли, ее особенность. Я должно (из-за принципиальной односторонности первого момента определения) в то же время быть мыслимо как покидание неопределенности, как рас-крытие закрытости, открытие, различение, раз-деление, полагание определенности некоторого содержания или предмета. Воля логически необходимым образом выступает из своей всеобщности в свою особенность[30]. Существенные обстоятельства особенного, такие как вменяемость, ответственность, правообладание, основываются на этой теореме.

С осуществлением этого раскрытия-решения Я может быть описано как актор, как действующее Я. Посредством полагания себя самого как некоторого определенного — решения как раскрытия — Я становится наличным бытием, конечным[31]. В нем артикулирует себя особенность Я. «Посредством этого полагания самого себя как определенного Я вступает вообще в наличное бытие» (Hegel 2009, 33[32]). Второй момент уже содержится в первом, он — и это ключевой пункт — есть «лишь нечто определенное, одностороннее; потому что он есть абстракция от всякой определенности, …и то, что он в качестве абстрактного должен быть односторонним, и есть его определенность, недостаточность и конечность» (ibid.[33])[34]. Этот момент бета не просто аддитивно добавляется в смысле «также». Отрицательное как раз и не присоединяется лишь на втором шаге, а с самого начала неотъемлем от первого. Имманентная отрицательность как ядро гегелевской логики должна быть мыслима и в отношении к свободной воле. Первый момент уже имплицитно содержит то, что его исключает, он — не чистая, истинная бесконечность и всеобщность, еще не целое понятие, но в его статусе как неопределенного и абстрактного как раз и заключается его определенность. Хотя Я и способно абстрагироваться от всего, но не от мышления, ведь само абстрагирование есть мышление, абстрактное есть с самого начала единственная определенность этого момента. Тем самым он именно и не остается без определения, пустым, вечно нерешенным, а неопределенность, скорее, и составляет определенность.

Чистая абстракция имеет «определенность неопределенности» — эта мнимая неопределенность должна иметь значение его определенности.

Путь к основанию всеобщности и особенности показывает параграф 7 — логическое единство обоих моментов, в единичности. Непосредственность и опосредованность знания есть односторонняя абстракция, и первая, и вторая. Истинное, спекулятивное мышление — понимание — не исключает одно, а объединяет в себе оба. Оба определения мышления в единичности имеют свое основание, в котором они суть лишь моменты, лишь «взаимо-заключенные», раз-деление переходит в соединение, логическая форма суждения — в логическую форму заключения. Единичность имеет значение рефлексированной в себя и посредством этого возвращенной к всеобщности особенности, отрицательности отрицательности, подлинной самоопределенности Я, которое определяет себя и тем самым есть некоторое особенное, однако остается тождественным с собой и смыкает себя лишь с самим собой[35]. На этом основывается гегелевское понимание самоопределения — «Я определяет себя, поскольку оно есть соотношение негативности с самой собой», в то же время «в качестве этого соотношения с собой оно безразлично к этой определенности» (Hegel 2009, 34[36]). Я, хотя и устанавливает себя, остается «безразличным» к этому установлению, знает его как свое, как чистую возможность. Существо, которое таким образом в состоянии отличать себя от особенности своего существования, может рассматриваться как свободное существо, как разумное существо.

Гегель еще раз подчеркивает, что моменты альфа и бета легко убрать, но не момент гамма как спекулятивное и истинное, единичное, просто понятие (Hegel 1992, 177–178[37]). Он пишет: «Поэтому понятие есть всеобщее, которое, с одной стороны, отрицает себя посредством себя самого до определенности и обособления, а с другой стороны, точно также вновь снимает эту особенность как отрицание всеобщего. Ведь всеобщее в особенном, которое есть лишь особенные стороны самого особенного, не приходит к абсолютно иному и воссоздает поэтому в особенном свое единство с самим собой всеобщим. В этом возвращении к себе понятие есть бесконечное отрицание; не отрицание иного, а самоопределение, в котором оно остается лишь относящимся к самому себе утвердительным единством. Таким образом понятие есть истинная единичность как всеобщность, смыкающаяся в своих особенностях лишь с самой собой» (Hegel 1970e, 148–149[38]). Воля как самоопределение Я, в котором единичность должна быть мыслима как единство всеобщего и особенного, может быть схвачена лишь спекулятивным мышлением — доказательство фундаментальной мысли об относящейся к себе отрицательности принадлежит «Науке логики». Понятие воли в форме такой единичности имеет для Гегеля значение абсолютного принципа «Философии права» и в то же время стрежня Нового времени: «абсолютный принцип — как момент нашего времени» (Hegel 1970c, 78[39]). Понятие свободной воли в этом смысле может быть постигнуто как абсолютное или «священное», никоим образом не как нечто трансцендентное, а как не релятивизируемое, как неприкосновенное — исключительно одна лишь только свобода составляет содержание понятия воли. Решающим является то, что Я «в этом ограничении, в этом другом, находится у самого себя, что, определяя себя, Я все-таки остается у себя и не перестает удерживать всеобщее» (Hegel 1970c, 57[40]).

Приведенные мной размышления о начале приходят к следующему заключению: Гегель определенно настаивает на единстве противоположных непосредственности и опосредствования, взаимно предполагающих друг друга в форме логического умозаключения, взятые изолированно они суть односторонние абстракции. Гибель опосредствования есть в то же время основание[41], из которого происходит непосредственное, и наоборот, гибель непосредственности, что доказывают скептические тропы, есть основание происхождения опосредствования. Мышление, по Гегелю, есть опосредствование и снятие опосредствования, непосредственность и снятие непосредственного — таким образом нужно мыслить неразделимость этих двух противоположных определений в целом, точно также это имеет значение и в отношении начала, исключений здесь быть не может.

Необходимо сказать, что данное исследование представляет собой лишь вхождение в проблемное поле, более объемное его обоснование еще только предстоит. Однако король у Льюиса Кэролла приказывал: «Читай, пока не дойдешь до конца. Как дойдешь — кончай!» Я так и поступлю, заканчивая на время свое изложение проблемы начала.

Список литературы

Hegel G. W. F. (1970a) «Verhältnis des Skeptizismus zur Philosophie. Darstellung seiner verschiedenen Modifikationen und Vergleichung des neuesten mit dem alten». Hegel G. W. F. Werke in 20 Bänden mit Registerband. Auf der Grundlage der Werke von 1832–1845 neu edierte Ausgabe (Theorie-Werkausgabe). Hrsg. von E. Moldenhauer und K. M. Michel. Bd 2. Jenaer Schriften 1801–1807. Frankfurt am Main: Suhrkamp. S. 213–272.

Hegel G. W. F. (1970b) Werke in 20 Bänden mit Registerband. Auf der Grundlage der Werke von 1832–1845 neu edierte Ausgabe (Theorie-Werkausgabe). Hrsg. von E. Moldenhauer und K. M. Michel. Bd 5. Wissenschaft der Logik I. Erster Teil. Die objektive Logik. Erstes Buch. Frankfurt am Main: Suhrkamp.

Hegel G. W. F. (1970c) Werke in 20 Bänden mit Registerband. Auf der Grundlage der Werke von 1832–1845 neu edierte Ausgabe (Theorie-Werkausgabe). Hrsg. von E. Moldenhauer und K. M. Michel. Bd 7. Grundlinien der Philosophie des Rechts oder Naturrecht und Staatswissenschaft im Grundrisse. Mit Hegels eigenhändigen Notizen und den mündlichen Zusätzen. Frankfurt am Main: Suhrkamp.

Hegel G. W. F. (1970d) Werke in 20 Bänden mit Registerband. Auf der Grundlage der Werke von 1832–1845 neu edierte Ausgabe (Theorie-Werkausgabe). Hrsg. von E. Moldenhauer und K. M. Michel. Bd 8. Enzyklopädie der philosophischen Wissenschaften im Grundrisse 1830. Erster Teil. Die Wissenschaft der Logik. Mit den mündlichen Zusätzen. Frankfurt am Main: Suhrkamp.

Hegel G. W. F. (1970f) Werke in 20 Bänden mit Registerband. Auf der Grundlage der Werke von 1832–1845 neu edierte Ausgabe (Theorie-Werkausgabe). Hrsg. von E. Moldenhauer und K. M. Michel. Bd 13. Vorlesungen über die Ästhetik I. Frankfurt am Main: Suhrkamp.

Hegel G. W. F. (1970e) Werke in 20 Bänden mit Registerband. Auf der Grundlage der Werke von 1832–1845 neu edierte Ausgabe (Theorie-Werkausgabe). Hrsg. von E. Moldenhauer und K. M. Michel. Bd 16. Vorlesungen über die Philosophie der Religion I. Frankfurt am Main: Suhrkamp.

Hegel G. W. F. (1981) Gesammelte Werke. Abt. I. Schriften und Entwürfe. Bd. 12. Wissenschaft der Logik. Zweiter Band. Die subjektive Logik (1816). Hrsg. von F. Hogemann und W. Jaeschke. Hamburg: Felix Meiner.

Hegel G. W. F. (1984) Gesammelte Werke. Abt. I. Schriften und Entwürfe. Bd. 21. Wissenschaft der Logik. Erster Band. Die Lehre vom Sein (1832). Hrsg. von F. Hogemann und W. Jaeschke. Hamburg: Felix Meiner.

Hegel G. W. F. (1992) Gesammelte Werke. Abt. I. Schriften und Entwürfe. Bd. 20. Enzyklopädie der philosophischen Wissenschaften im Grundrisse (1830). Unter Mitarbeit von U. Rameil hrsg. von W. Bonsiepen und H. C. Lucas. Hamburg: Felix Meiner.

Hegel G. W. F. (2009) Gesammelte Werke. Abt. I. Schriften und Entwürfe. Bd. 14.1. Grundlinien der Philosophie des Rechts. Naturrecht und Staatswissenschaft im Grundrisse Grundlinien der Philosophie des Rechts. Hrsg. von K. Grotsch und E. Weisser-Lohmann. Hamburg: Felix Meiner.

Hippel Th. G. von (1827) Sämtliche Werke. Bd. 1. Lebenslaüfe nach aufsteigender Linie nebst Beilagen A, B, C. Erster Theil. Berlin: G. Reimer.

Hippel Th. G. von (1979) Über die Ehe. Herausgegeben und mit einer üblen Nachrede in Kommentaren versehen von Günter de Bruyn. Berlin: Buchverlag Der Morgen.

Koch A. F. (2014) Die Evolution Des Logischen Raumes. Aufsatze Zu Hegels Nichtstandard-Metaphysik. Tübingen: Mohr Siebeck (Philosophische Untersuchungen. Bd. 34).

Vieweg K. (1999) Philosophie des Remis. Der junge Hegel und das Gespenst des Skepticismus. München: Wilhelm Fink (jena–sophia. Studien und Editionen zum deutschen Idealismus und zur Frühromantik. Abt. II. Studien. Bd. 4).

Vieweg K. (2007) Skepsis und Freiheit. Hegel über den Skeptizismus zwischen Philosophie und Literatur. München: Wilhelm Fink (jena–sophia. Studien und Editionen zum deutschen Idealismus und zur Frühromantik. Abt. II. Studien. Bd. 10).

Vieweg K., Welsch W., hg. (2008) Hegels Phänomenologie des Geistes. Ein kooperativer Kommentar zu einem Schlüsselwerk der Moderne. Frankfurt am Main: Suhrkamp.

Vieweg K. (2019) Hegel. Der Philosoph der Freiheit. Biographie. München: C. H. Beck.

Гегель Г. В. Ф. (1974) Энциклопедия философских наук. В 3-х т. Т. 1. Наука логики. М.: Мысль (Философское наследие. Т. 63).

Гегель Г. В. Ф. (1975) «Лекции по философии религии. Введение. Часть первая. Понятие религии. Часть вторая. Определенная религия». Гегель Г. В. Ф. Философия религии. В 2 т. Т. 1. М.: Мысль (Философское наследие. Т. 66). С. 203–530.

Гегель Г. В. Ф. (1990) Философия права. М.: Мысль (Философское наследие. Т. 113).

Гегель Г. В. Ф. (1997) Наука логики. СПб.: Наука (Слово о сущем).

Гегель Г. В. Ф. (2007) Лекции по эстетике. В 2 т. Т. 1. СПб.: Наука (Слово о сущем).


* Перевод с немецкого Антона Иваненко.

[1] Льюис Кэрролл «Приключения Алисы в стране чудес». Гл. XII. Показания Алисы. — Прим. перев.

[2] Название первого раздела книги первой «Учение о бытии» «Науки логики» Гегеля (так называемой «Большой логики»). — Прим. перев.

[3] Теодор Готлиб фон Гиппель (нем. Theodor Gottlieb von Hippel; 31 января 1741, Гердауэн, Восточная Пруссия — 23 апреля 1796, Кёнигсберг, Восточная Пруссия) — немецкий государственный деятель, писатель и критик. Бургомистр Кёнигсберга. — Прим. перев.

[4] «Lebensläufe in aufsteigender Linie» («Жизненные пути по восходящей линии») (1778–1781). — Прим. перев.

[5] Речь здесь, как и ниже, идет об аргументации в «Феноменологии духа». — Прим. перев.

[6] См.: Vieweg 2019, 195–306.

[7] Цит. по рус. пер.: Гегель 1997, 55. — Прим. перев.

[8] Цит. по рус. пер.: Гегель 1997, 37. — Прим. перев.

[9] Об этом см.: Vieweg 2019, 259–306, а также: Vieweg, Welsch 2008.

[10] Цит. по рус. пер.: Гегель 1997, 56. — Прим. перев.

[11] Рус. пер.: Гегель 1974, 198–199. — Прим. перев.

[12] Цит. по рус. пер.: Гегель 1974, 97. — Прим. перев.

[13] Цит. по рус. пер.: Гегель 1974, 191. — Прим. перев.

[14] Цит. по рус. пер.: Гегель 1997, 60. — Прим. перев.

[15] Цит. по рус. пер.: Гегель 1974, 175. — Прим. перев.

[16] Цит. по рус. пер.: Гегель 1974, 175. — Прим. перев.

[17] Цит. по рус. пер.: Гегель 1974, 223. — Прим. перев.

[18] Цитируется первое издание второй книги «Науки логики» (1816) (Hegel 1981), его разночтения со вторым отсутствуют в русском переводе. — Прим. перев.

[19] См. об этом первую главу «Феноменологии духа» Гегеля «Чувственная достоверность или “это” и мнение».

[20] Подробнее см.: Koch 2014, 62–68.

[21] Цит. по рус. пер.: Гегель 1997, 86. — Прим. перев.

[22] См. об этом раздел «Hegels Verständnis des Skeptizismus, der Zwei-fel als zweiter Fall» в книге: Vieweg 1999, а также Vieweg 2007. [По-немецки корень слова «сомнение» (Zweifel) происходит от слова «два» (Zwei), а суффикс «fel» очень близок к слову «случай» (Fall). В результате можно трактовать Zweifel, что и делает автор статьи, как «второй случай», сближая с диалектическим моментом логического метода Гегеля, действительно вторым в целом ритма этого метода. — Прим. перев.]

[23] Буквальный перевод др.-греч. οξύμωρον. — Прим. перев.

[24] Рус. пер.: Гегель 1997, 71. — Прим. перев.

[25] Вид «обращения» начала логики или «второе начало», начинание с бытия и ничто должно иметь значение его необходимой «предыстории».

[26] Этот логический ряд не соответствует исторической последовательности. См.: Гегель 1997, 68–92 (глава «Бытие»: подразделы А. Бытие, B. Ничто и C. Становление). — Прим. перев.

[27] Цит. по рус. пер.: Гегель 1990, 72. — Прим. перев.

[28] Эту кардинальную для философии Гегеля мысль можно также найти в начале «Науки логики»: неопределенность бытия и составляет саму определенность бытия, но все же именно и ничего далее определенного (Hegel 1984, 68; [рус. пер.: Гегель 1997, 68]), и, таким образом, недоопределенную форму опосредствования.

[29] Цит. по рус. пер.: Гегель 1990, 70. — Прим. перев.

[30] Суждение есть «впервые истинная особенность понятия» (Hegel 1992, 183; [рус. пер.: Гегель 1974, 351]), с изначальным делением изначально Одного, понятия посредством самого себя.

[31] Наличное бытие Гегель понимает как бытие с отрицанием или с определенностью: «Наличное бытие, рефлектированное в этой своей определенности в самое себя, есть налично-сущее, нечто» (Hegel 1992, 128; [цит. по рус. пер.: Гегель 1974, 228]). Нечто имеет значение конечного и изменчивого. См.: Hegel 1992, 128–137; [рус. пер.: Гегель 1974, 227–236].

[32] Цит. по рус. пер.: Гегель 1990, 72. — Прим. перев.

[33] Цит. по рус. пер.: Гегель 1990, 72. — Прим. перев.

[34] Множественность субъектов обоснована у Гегеля логически, сила его практической философии заключается в том числе и в этом. Понятие признания как фундамент характерного для «Философии права» мышления последовательных ступеней интерсубъективности имплицитно уже содержится в § 5–7.

[35] Я — мыслящее, действующее всеобщее — и непосредственный субъект суть одно и то же Я, бесконечное сознание и конечное самосознание; Я — отношение обеих этих сторон, единство противоборства и единения, усилия по смыканию обеих сторон (ср.: Hegel 1970f, 68–69; [рус. пер.: Гегель 1975, 254–255]).

[36] Цит. по рус. пер.: Гегель 1990, 73. — Прим. перев.

[37] Рус. пер.: Гегель 1974, 341–343. — Прим. перев.

[38] Цит. по рус. пер.: Гегель 2007, 176. — Прим. перев.

[39] Прибавление к § 26, отсутствует в русском переводе «Философии права». — Прим. перев.

[40] Цит. по рус. пер.: Гегель 1990, 74. — Прим. перев.

[41] Автор, вслед за Гегелем, обыгрывает взаимосвязь немецкого слова гибель — Zugrundegehen (буквально: ухождение в основу) со словом основа/основание — Grund. — Прим. перев.

Закладка Постоянная ссылка.

Комментарии запрещены.